Дромосы и кромлехи дольменов Западного Кавказа

В археологической литературе посвященной вопросам изучения дольменов Западного Кавказа существует, по крайней мере, два основных взгляда на проблему происхождения западнокавказких мегалитических памятников. Одно из направлений рассматривает феномен строительства дольменов на Кавказе как чисто локальный вариант общемировой мегалитической культуры связанный, прежде всего, с местным абхазо – адыгским конгломератом, не отрицая однако, возможных связей с носителями мегалитической культуры Западной Европы ( Марковин В.И. [1] и др.). Другое направление (Резепкин А.Д. [2] ) уже не подвергает сомнению тот факт, что возможная родина западнокавказских мегалитов – Европа и соотносит типологию западнокавказских мегалитов с типологией принятой для европейских мегалитических памятников (галерейные гробницы, коридорные гробницы и др.), соответственно фактически считая носителей культуры мегалитов Кавказа этнически родственными носителям мегалитической культуры Западной Европы . Так или иначе, по мнению автора, основополагающим для этих двух различных направлений является рассмотрение не столько погребального инвентаря, сколько архитектуры самих памятников.

Если ближе рассмотреть хронологию возникновения и эволюцию развития этих двух направлений то можно заметить несколько небезинтересных деталей:

1). Стройность первой гипотезы была несколько нарушена находкой Псынако – I (подкурганный портальный дольмен с дромосом заключенный в толос). Здесь В.И. Марковин вынужден был признать, что Псынако – I “мог появиться только в результате неясных, но уже улавливаемых миграционных движений” [3] .

2). Взгляды А.Д. Резепкина возникли в результате изучения новосвободненских памятников, которые по ряду архитектурных и других особенностей несколько отличаются от “стандартных” западнокавказских мегалитических памятников [4] .

Настоящая работа призвана несколько более шире осветить две архитектурные особенности (на мой взгляд, одни из наиболее существенных для вопроса генезиса западнокавказских мегалитов – прим. авт.) присущие мегалитическим постройкам Западного Кавказа, а именно – дромос и кромлех. Здесь следует учесть, что В.И. Марковину был известен только один дромос – в мегалитическом комплексе Псынако – I, а единичные ( для изученности того времени – прим. авт.) кромлехи заключающие в себе дольмен обьяснялись влиянием майкопской культуры и в результате этого особого им внимания не уделялось.

Исходя из специфики конструктивных особенностей некоторых вышеперечисленных памятников (подкурганные дольмены, сочетание кромлеха и дромоса (или дворика) для одного памятника и т.п.), их территориальную распространенность (памятники с кромлехами / дромосами характерны практически для всех основных центров мегалитической культуры Западного Кавказа), а также, исходя из чисто логических соображений, достаточно сложно не признать дромос и кромлех, как архитектурную особенность свойственную носителям культуры мегалитов Западного Кавказа. Исключение может составить лишь памятник упомянутый выше под номером 12. По-видимому, здесь мы имеем дромос построенный несколько позже строительства самого дольмена (плиты дромоса с сохранившимися перекрытиями в фасадной части памятника находятся в практически ненарушенном состоянии; дромос примыкает практически к отверстию дольмена, между тем втулка в отверстии отсутствует, т.е. дромос мог быть сооружен лишь в более позднее время – прим. авт.).

Достаточно хорошо известно, что для мегалитических памятников Западной Европы, Индии, и некоторых других регионов мира достаточно характерно заключение дольменов и дольменообразных построек в круговой или подпрямоугольный кромлех., а также наличие коридора – дромоса и толоса. Причем кромлех, дромос и толос характерны [20] как для различных типов галерейных типов галерейных и коридорных гробниц, так и для дольменов. И, как видно, западнокавказские памятники совершенное тому не исключение. Наличие у мегалитических памятников Западного Кавказа таких схожих с европейскими и индийскими мегалитами архитектурных деталей, как дромос и кромлех, очередной раз доказывает их непосредственное генетическое родство.

Традиция сооружать плиточные надземные погребальные памятники и окружать их кромлехом сохранилась по крайней мере до VII века до н.э. на Боспоре [21], тогда как культура строительства мегалитов на Западном Кавказе угасла ко второй половине второго тысячелетия до н.э. Практически до позднего средневековья сохранилась традиция сооружать у погребального памятника некое подобие дромоса или дворика (этот факт зафиксирован для погребальных сооружений Северного Причерноморья вплоть до первых веков до н.э. [22] и для позднесредневековых курганов расположенных близ аула Тхагапш [23] (бассейн р. Аше, Лазаревский район г.Сочи) – прим. авт.) .

Очевидно, что дромос – коридор персонифицирует собой акт некоего ритуального “пролаза”. В зарубежной и отечественной этнографической литературе сохранились некоторые фрагментарные сведения по этому поводу. В одном из населенных пунктов Корнуолла (Южная Англия) местное население считает, что пролезая через узкое отверстие одного из мегалитических памятников можно излечиться от болезни [24] . Подобные архаические верования зафиксированы для народов Дагестана и Адыгеи [25, 26]. Здесь подобные “пролазы” осуществлялись для излечения от болезни или в процессе обряда вызывания дождя. В большинстве случаев использовался узкий лаз вырытый под корнями дерева. Причем делался акцент на две вещи: чем труднее заболевшему было пролазить через сделанный лаз, тем больше оставалось надежд на его выздоровление; после акта “пролаза” сам лаз немедленно засыпался ( в непосредственной связи с этим интересен факт засыпанного и закрытого дромоса зафиксированного на Псынако – I [27] , - прим. авт.).

По поводу функциональности кромлеха существует несколько гипотез. В.И. Марковин [28] и другие авторы считают кромлех символом Солнца. У одного из племен Южной Индии (тода – прим. авт.) существует даже магическая формула – “свяжи Солнце каменной цепью” [29] . Дж. Вуд [30], Дж.Хокинс и Дж.Уайт [31] при детальном рассмотрении европейских кромлехов признают за ними роль неких древних астрономических обсерваторий – своеобразных “фиксаторов времени”. В обрядности тибетского ламаизма кромлех - кйилкхор олицетворяет собой мандалу [32].

В заключение следует сказать несколько слов о проблеме изученности западнокавказких мегалитических построек. Фактически после середины восьмидесятых годов ни ИА РАН, ни другими археологическими коллективами планомерным и детальным изучением мегалитических построек Западного Кавказа, включающим археологические раскопки, не занимается никто. Многие из официально выдвинутых гипотез касающихся генезиса, типологии, этнической принадлежности носителей и хронологического развития мегалитической культуры Западного Кавказа несомненно требуют своей корректировки в свете новых открытых памятников. Возможность более ближе сопоставлять западноевропейскую, западнокавказскую, индийскую и другие мегалитические традиции может позволить в недалеком будущем осуществить международные археологические проекты реализуя доизучение, популяризацию и музеефикацию наследия мегалитической культуры Западного Кавказа.